Паладин - Страница 65

— Если это те самые эль-тееха, то что им тут надо? — недоверчиво спросила Джоанна.

Они наблюдали еще какое-то время, пока все кочевники племени не появились у прохода, а потом, убедившись, что с ними никого больше нет, решили спуститься. Мартину было бы спокойнее, если бы Джоанна осталась наверху, но она пошла за ним и даже приветливо помахала бедуинам, когда те повернулись и стали галдеть, заметив спускавшуюся парочку.

Позже Мартин разговаривал с шейхом Барухом:

— Я ни за что не стал бы помогать вам, даже из уважения к почтенному Иосифу бен Ашеру, если бы знал, что вы похитили из гарема Шобака женщину, — заявил Мартину глава эль-тееха, поглаживая свою длинную бороду патриарха. — Однако, во имя бога отцов наших, где сам почтенный Иосиф?

Услышав, что еврей ныне обосновался в бывшем замке крестоносцев, Барух укоризненно покачал головой — оплетавшие его тюрбан цепочки сверкнули в лучах солнца.

— Опасно углубляться в город духов, опасно доверять этим пустым зданиям.

— Но ведь вы и сами приехали сюда?

— Погляди, как нас много, чужеземец. — Барух указал на своих людей, готовивших стоянку. — И мы будем шуметь и кричать, чтобы отогнать любое порождение тьмы этих мест. Однако беру Небо в свидетели, только нужда вынудила нас приехать в это проклятое место. О, вы даже не представляете, что сейчас творится на Дороге Царей! Люди хаджиба Абу Хасана ведут себя подобно сорвавшимся с цепи псам! Они всех допрашивают, перерывают вещи, бесцеремонно разглядывают наших женщин. Абу Хасан то обещает награду за сведения о беглянке, то грозит неимоверными карами. Но мое племя — это одна семья, и никто из эль-тееха не сообщил черному бедуину, что юные Гарун и Азриэль несколько ночей назад увели в пустыню неких путников. И все же я решил не рисковать. Этой ночью мы покинули свою стоянку в оазисе у колодца и под покровом ночной темноты отправились в горы Вади-Муса.

— Вас слишком много, чтобы уйти незаметно, — сказал Мартин. — Люди Абу Хасана могут пойти по вашим следам.

— Могут, — кивнул шейх. — Но они могут пойти и по следам племени ховайтат, которое тоже поспешило уйти с неспокойной Дороги Царей. Из-за преследования хаджиба в пустыню удалились и люди хаии-тои, и воины племени мзена. Черный бедуин Абу Хасан разогнал людей, точно коршун голубей, и я уверен, что мы не единственные, кто сумеет замести следы, пока этот разъяренный шайтан носится по пустыне, разыскивая беглянку из Монреаля. А это, как я погляжу, она и есть? — Он указал на Джоанну.

Джоанна стояла немного в стороне, окруженная людьми эль-тееха, с любопытством рассматривавших ее. Англичанке было не по себе от столь явного, почти навязчивого внимания дикарей, да и выглядела она… Ее нарядная абайя за эти дни поистрепалась, волосы, нерасчесанные и распушенные ветром, рассыпались по плечам, как грива кобылицы. Может, поэтому какая-то старуха бедуинка и поспешила накинуть ей на голову покрывало, ворча, что женщине не подобает ходить неприкрытой среди мужчин.

Шейх, рассматривая Джоанну, улыбался.

— Хороша, но похожа на бродяжку.

— Где вы видели бродяжек с таким взглядом, почтенный? — произнес Мартин, недовольный всеобщим вниманием к его женщине.

— И то верно, — согласился Барух. — И если для нашего уважаемого друга Иосифа бен Ашера так важно, чтобы она избежала пленения в Монреале… Но когда мы увидим самого Иосифа?

Мартин вынужден был отправиться за своим другом на аль-Хабис. Он волновался, что пришлось оставить Джоанну среди эль-тееха, однако кочевники отнеслись к англичанке весьма приветливо. Они угостили ее кофе, и она выпила его, хотя так и не прониклась пристрастием к этому горькому черному напитку. Потом к Джоанне подсела дочь шейха Эсфирь и стала тихонько спрашивать, здесь ли тот сильный рыжий еврей Эйрик, который ранее клялся ей в любви? Джоанна подтвердила — Эйрик тут, но не стала уточнять, что никакой он не еврей, да еще и женатый. Однако, когда вместе с Мартином и Иосифом появился сам Эйрик, он так и кинулся к дочери шейха, смотрел на нее влюбленными глазами, ловил ее маленькую ручку, окольцованную множеством звенящих браслетов. Джоанне пришлось напомнить рыжему о том, что он женат на ее служанке Санниве, и Эйрик тут же стал говорить, как он истосковался по своей бледненькой сероглазой саксоночке. Однако едва мимо него прошла Эсфирь, как он умолк на полуслове, а когда заговорил, то только про дочь шейха: какая у нее грациозная походка, темные, как у газели, глаза, прелестная улыбка.

Улыбка у Эсфирь и впрямь была очаровательная — белые мелкие зубки, смуглая кожа, ямочки на щеках и красиво изогнутые густые брови. Дочь шейха приветливо держалась с англичанкой, даже преподнесла ей свою малиновую абайю вместо истрепавшейся, а вечером, когда они вместе лежали на циновке у костра, Эсфирь поведала, что даже рада, что из-за гонений Абу Хасана им пришлось свернуть к Вади-Муса, где она снова встретилась с рыжим великаном Эйриком. И опять Джоанна не нашла в себе сил разочаровать Эсфирь сообщением, что он женат.

Иосиф в тот вечер долго о чем-то беседовал с шейхом Барухом, а позже сообщил Мартину, что ему еще придется расплачиваться с эль-тееха, поскольку племя оказалось на подозрении у Абу Хасана и вынуждено было сойти с караванного пути. Почитавшие Яхве бедуины эль-тееха промышляли не набегами, а торговлей, они везли в Египет купленные в Багдаде ковры и ярко-синюю ляпис-лазурь, но теперь из-за непредвиденной остановки ожидающие их покупатели наверняка приобретут товары у других купцов, а племя шейха Баруха не так и богато, чтобы лишиться положенной прибыли из-за того, что они решили помочь Иосифу бен Ашеру.